Спикер нашей конференции — Николай Баранов, клинический психолог и телесно-ориентированный терапевт, психолог миллионеров и специалист по работе с жизненными кризисами. Более 10 лет в психологии, провёл 15 000 часов консультаций и тренингов.
Яна: Какие есть основные кризисы в 2022 году?
Николай Баранов: Есть возрастные кризисы, которые связаны с разными этапами нашей жизни. Есть психодуховные кризисы, они постоянно возникают у людей в течение жизни. Например, когда человек задаётся вопросом смыслов своей жизни и когда он, исходя из этих смыслов, пытается как-то адаптироваться. Основные кризисы, с которыми я сейчас работаю, это психодуховные кризисы предпринимателей и медийных публичных людей. Эти кризисы могут быть связаны с отношениями, с тем, что непонятно, на что можно потратить триллион денег, или наоборот, деньги заканчиваются, и человек не понимает, кто он без них. Вопрос «кто я?» и психодуховные кризисы становятся сейчас ключевыми.
Яна: Как с работать с психодуховными кризисами?
Н.Б.: Никак (смеётся). Принеси человеку чай, погладь по голове и скажи, что он справится. Шучу. Если серьёзно, важен контекст, в котором человек находится. Если он в контексте отношений — это один тип работы, в контексте бизнеса — другой. Или он в контексте самоосознания и попытки понять «зачем я?». Начнём с моего любимого вопроса «а зачем я живу?» — это поиск смысла там, где его нет. В работе с психодуховными кризисами первое, что нужно сделать — это соединить человека с собой. Если человек не в контакте с собой, со своими чувствами, желаниями и с тем, для чего у него всё, что он делает, то в любом из контекстов смысла не будет. То есть первое, что мы делаем в работе с психодуховным кризисом, возвращаем человека к его первоначальным ощущениям, потребностям, ценностям и границам. Далее мы уже смотрим в каком контексте проблема и там уже ситуативно решаем.
Яна: А у психологов какие кризисы?
Н.Б.: Кризис жанра, как и любого артиста, работающего для людей. Кризис, который, например, проживал я: учусь-учусь, работаю, проходит полгода, и я такой «так, что-то, мне кажется, я с клиентами неэффективен» или «что-то, кажется, мало инструментов». Подумаешь, что у меня инструментов уже столько, что можно писать свою библиотеку! Или «что-то клиенты не достигают тех результатов, которые были нами намечены». У психолога кризис обычно связан с недостаточностью компетенций и результативности, которую он даёт клиентам, недостаточностью своей реализации, ощущением своей нужности, и вот это вот всё. Знаешь, чем лечится?
Яна: Чем же?
Н.Б.: Личной психотерапией и супервизией. Супервизор поставит голову на место, покажет, что психолог делает адекватные и нормальные вещи, что результат клиента от психолога не зависит. Психолог только задаёт некую экосистему, контекст, в котором клиент может измениться. А поменяется тот или нет — это уже выбор клиента. Личная психотерапия поможет психологу вернуться к себе. Кризис начинается, когда человек размывается и теряет себя.
И ещё один из кризисов связан с тем, что психологи сейчас нищие. Они не понимают, как зарабатывать деньги, или же (что тоже часто встречается) считают, что зарабатывать деньги — это плохо. Именно зарабатывать. Работать — хорошо, а вот зарабатывать — плохо.
Яна: Потому что они помогают людям?
Н.Б.: Потому что психолог — это святая профессия. У таких психологов нужно выкорчевывать комплекс Бога. Если человек считает, что он, как святой, в помогающей профессии, то в реальности он попросту зазнался. Он обычный человек, с обычными потребностями. Брать деньги за работу — это нормально, брать большие деньги за работу — это тоже нормально. Я много езжу на тренинги и общаюсь с психологами. И для многих зарабатывать деньги не просто не норма, это патология. И, на мой взгляд, это очень большой кризис.
Яна: А с какими запросами сейчас приходят клиенты?
Н.Б.: Моя аудитория — это предприниматели. Запросы разные. Кто-то приходит с паническими атаками, потому что вышел на доход 10 млн. чистой прибыли каждый месяц, а напряжение такое, что ужас. Работаем именно с формированием опоры внутри. Люди часто начинают зарабатывать большие суммы и выходить на такой уровень именно «вопреки», из травмы, из потребности выжить. Я пока не знаю ни одного предпринимателя, кто стал зарабатывать много, потому что у него было классное детство, и он решил просто бустануть свою жизнь: «а поживу-ка я ещё круче, потому что прикольно, потому что могу». Никого нет. И в основном эти большие чеки и крутые результаты появляются у людей с компенсацией из большого чувства тревоги, нарушенной безопасности, страха. И тогда они приходят ко мне с запросом: результаты есть, уровень жизни есть, и теперь я хочу научиться этим наслаждаться.
Яна: А как подготовиться к внешним кризисам? Сейчас всё настолько стремительно меняется.
Н.Б.: Есть два ответа. Первый, мой любимый — никак! Я готовлюсь к изменениям в жизни: закупаю гречку и туалетную бумагу. А она не понадобится. Жизнь — это такая штука, где не нужно готовиться к изменениям, а нужно научиться жить в неопределённости. Подготовка к изменениям вызывает огромное количество тревоги. Пока мы готовимся к переменам, мы пытаемся их контролировать. Вот сейчас всё поменяется, но я подготовлен, я справлюсь — это растит в нас тревогу и попытки играть в Бога. Я сейчас проконтролирую жизнь, подготовлюсь, жизнь сделает, как я запланировал, и я с этим справлюсь. Полная фигня, так вообще не бывает! Важно не готовиться к изменениям, а учиться жить в неопределённости, эта способность, на мой взгляд, и называется свободой. И я в это очень верю. Если мы научимся этому, то сможем быть очень свободными. Ведь неопределённость — это константа. Чтобы справиться с внешними кризисами, нужно внутри себя сформировать такую опору на свои желания, чувства, ценности и смыслы, чтобы научиться их реализовывать и давать себе в любых обстоятельствах.